Задание Империи - Страница 48

В заходящих лучах солнца меч князя Романа весело поблескивал; казалось, что бородатый князь, прищурившись, высматривает, на кого его опустить.

23. Брянск — это рынок.

На следующий день Виктору захотелось куда-нибудь смотать, так, чтобы не думать об истории, политике, нашей и ненашей реальности. Надоело разгадывать загадки. Большинство здесь ухитряются просто жить. Работают, влюбляются, на рынок ходят. А, вот что: надо на брянский рынок съездить посмотреть.

С "редакционным заданием" Виктор разобрался еще вчера, проведя весь вечер за пишущей машинкой и лихорадочно вспоминая, что же в годы после реформы всплыло по опыту Великой Отечественной.

"Да, не забыть бы заодно указать, что пулемет и люк механика-водителя в лобовом листе ослабляют броневую защиту. Люк желательно наверх, и смотреть через перископ, а пулемет — ну его вообще, достаточно спаренного с орудием. А вот зенитный крупнокалиберный надо обязательно. Топливные баки — в моторное отделение, в корму, изолировать. Движок бы еще маленький для подзарядки батарей, чтобы моторесурс основного не гонять. Мелочь вроде, а на число исправных танков влияет…"

Он застучал по ремингтоновской клаве. Не самая удобная клава, конечно — хорошо, что хоть раздельными не избалован, а то пришлось бы переучиваться. Зато кофе можно проливать сколько угодно, и даже роллтон. Все равно все через нее провалится.

"Так, надо бы и о проблемах союзничков рассказать. Вот Матильды непригодны для лесов и болот. Всякая хрень за фальшборт забивается, ходовую заклинивает. А зимой у гусянок плохое сцепление. Так что, если в этой реальности на нас англичане полезут, и они не дураки, то эти Матильды они будут скорее применять где-нибудь в степях и пустынях Средней Азии…"

Недаром среди геймеров стали так популярны хорошие сейвы.

С утра погода была не жаркой, небо затянула высокая дымка. Виктор уже привычным маршрутом заскочил в редакцию, позавтракал в американской кухне, и через переезд прошел до вокзала. Действительно, пора изучать местность, думал он. А то всю жизнь только по куску Бежицы и проходишь. Ну, если, конечно, войны не будет.

…За Мальцевской Виктор понял, что Володарского района, как такового, пока нет, а есть несколько поселков, притулившихся на возвышенных местах вдоль пути, поймы и леса. Привокзальная Слобода была в основном сложена из вишнево-красных кирпичных казарм и бревенчатых домов, частью деревянных; правда, насколько он успел заметить из окна мотрисы, улицы этой слободы не вились по-деревенски свободно, а им изначально было придано геометрически правильное направление.

Перед вокзалом мотриса проехала мимо депо, и Виктор приник к окну справа по ходу, в надежде увидеть что-нибудь экзотическое. Более всего он надеялся, что ему попадется динозавр в виде легендарной пассажирской машины серии Б, которую когда-то делали как раз в Бежице; до первой мировой это был самый быстрый паровоз из всех в Российской Империи, он был создан для поездов из Москвы до Киева и развивал скорость свыше ста километров в час. Вместо этого он сперва увидел короткий зеленый паровоз с тремя большими ведущими осями и одной маленькой, бегунковой; то была машина Н девятнадцатого столетия, когда-то бегавшая по всем дорогам страны, а сейчас оставшаяся только на картинках. Здесь же она была живой и дышала паром.

"Кино бы здесь снимать!" — подумал Виктор. Он думал увидеть поворотный круг, но тут поле зрения закрыли мелкие теплушки стоявшего на путях товарняка, что ждал отправления на Рославль; в голове его стояла "Щука", товарная машина серии Щ, которая, как и паровоз Н, тоже когда-то выпускалась в Бежице. В самом паровозе никакого сходства со щукой, впрочем, не было, а странное название свое она получила в честь профессора Щукина из Министерства путей сообщения, по предложению которого они и строились. Когда товарняк кончился, возле депо Виктор увидел маневровую "овечку" и новую, стройную, как девушка, зеленую пассажирскую машину с высоко поднятым котлом и изящными, словно ажурными, тремя ведущими колесами, между бегунковым и поддерживающим, что придавало ей какой-то спортивный вид. Спереди, на большой округлой дверце дымовой коробки красовался двуглавый орел.

Гигантского помпезного вокзала, которого посчастливилось увидеть Виктору во второй реальности, здесь, естественно, не было; увиденное по архитектуре очень напомнило Виктору Старый Корпус его родного института. Длинное здание с вкрапленными в него квадратными массивами залов было сложено из красного кирпича с серыми силикатными деталями. Присмотревшись, Виктор все же подметил отдельные сходные черты со знакомым ему послевоенным зданием: большие арочные окна залов ожидания, группы колонн и полукруглых пилястр по обе стороны от арки главного входа, и еще что-то неуловимое, что роднило между собой все старые здания вокзалов. Платформ, разумеется, было меньше, не говоря уже о подземном переходе, но асфальт на них уже был уложен, а через открытое окно во время остановки Виктор услышал, что прибытие и отправление поездов объявляют через репродуктор. Была на вокзале и пара поездов из пяти-шести вагонов; в одном вагоны были длинные, на четырех осях, и паровоз того же спортивного вида, какой он только что видел возле депо, а в другом, видимо, пригородном — деревянные двухосные и машина серии Н, по холеному внешнему виду которой, впрочем, нельзя было догадаться о ее почтенном возрасте.

На вокзале в мотрису залезло гораздо больше народу, чем вышло, вопреки ожиданиям Виктора, привыкшему к тому, что в электричках он видел совсем обратное. Люди стояли в проходе; в основном они были с чемоданами, баулами, всякими узлами и коробками, и Виктор понял, что они ехали с поезда в город. Сгрудились они в основном у передних и задних дверей, как в советском троллейбусе. Одна из женщин прижимала к груди кудрявую болонку, которая испуганно лаяла на высоких тонах.